– Я родилась на юге России, в маленьком городе Кропоткин в Краснодарском крае. В 2008 году приехала поступать в Санкт-Петербург и осталась тут.

 — Мне всегда нравились русский язык и литература, у нас был очень строгий преподаватель по этим предметам. Знаете, из таких, которых все боятся и обожают одновременно. Эта история произошла в пятом классе, и мне было настолько страшно признаться учителю, что сочинение написала не я, что утаила эту информацию. Потом рассказала, конечно, но в тот момент не могла. И вот я решила отличной учебой искупить ложь — так, чтобы она стала правдой. Я училась в музыкальной гимназии и параллельно в математическом лицее, вплоть до девятого класса думала, что после музыкалки поступлю в художественную школу и потом пойду учиться на дизайнера.

В девятом классе мы как-то разговорились со старшеклассницей, которая собиралась поступать на факультет журналистики в МГУ. Она сказала, что если у меня хорошо с русским и литературой, можно попробовать, но нужны публикации. Я написала рассказ и трясущимися руками отнесла его в газету. Его напечатали. Когда я взяла этот номер, поняла, что это самые приятные и восхитительные чувства, как будто ты на Новый год получил все подарки, которые хотел. Я не могла успокоиться, меня переполняла радость. И всё. Я поняла, что хочу создавать тексты, это приносит какое-то невероятное удовольствие. До окончания школы писала в эту газету. И хоть мероприятия, о которых я писала, были провинциального масштаба, я все равно чувствовала, журналистика — это моё.

— Есть. Я до сих пор ловлю это детское ощущение: «Ух ты, меня напечатали в газете!» Несмотря на то, что уже много материалов написано и опубликовано, этот отклик остается — думаю, это означает, что мой выбор был правильным.

— Да, верстка. Я начала работать в штате газеты еще на втором курсе, у нас были верстальщики, и мне не приходилось сидеть с дизайном. Нет необходимости — нет навыка, поэтому зачет мне дался очень тяжело. Другой предмет — философия. У нас ее читал Владимир Михайлович Камнев. Он как раз из тех преподавателей, которые пугают и зачаровывают одновременно. Ты никогда не опаздываешь, сидишь за первой партой, читаешь всё, что он говорит, подробно конспектируешь лекции и понимаешь, что никогда не сдашь этот предмет. Потому что все равно ничего не понимаешь. А потом, после нескольких бессонных ночей в обнимку с текстами Платона и Мамардашвили, у тебя вдруг открывается второе дыхание, появляется азарт, желание понять, докопаться. В итоге я сдала экзамен на «отлично» — даже отвечать на вопрос не пришлось, выручили конспекты и выполнение всех заданий. Но философия со мной осталась как один из любимых предметов и по сей день, читаю уже в свое удовольствие.

— Увлечений действительно много. Я думаю, это сформированная с детства привычка и неутихающий интерес к жизни. Я была активным ребенком в маленьком городе, где не так много возможностей, поэтому мне было интересно все. Родители меня всегда поддерживали: в четыре года пошла в музыкальную школу, потому что увидела рекламу по телевизору и ужасно захотела играть на пианино. Причем это была школа-гимназия и, помимо стандартных для специальности сольфеджио и хора, мы занимались танцами, английским, у нас были этика и эстетика, МХК.

Потом я увлеклась верховой ездой. Одновременно занималась конным спортом, оканчивала десятилетку в музыкалке и училась на отлично в лицее. Лицей давался тяжело, потому что был с математическим уклоном, но это была лучшая школа в городе, и здесь работал лучший учитель русского языка, поэтому приходилось учить математику и физику.

Видимо, у меня сохранилась эта привычка загруженного графика: я начинаю «распадаться», когда нет разных точек приложения сил. Пытаюсь иногда заставить себя работать на одной работе, приходить домой и отдыхать, но хватает меня ненадолго, как будто само собой начинает появляться что-то еще. Из последних достижений, вы правильно заметили, это два курса повышения квалификации, один по драматургии, потому что мне всегда было интересно сценарное мастерство как хорошее дополнение к журналистике, особенно если мы говорим про документалистику.

Второй, актерское мастерство — это скорее для души. Мне захотелось понять, как текст воплощается на сцене, что с ним происходит, и заодно позаниматься нетипичной деятельностью — как правило, это хорошо действует на мозг и психику. До этого я полтора года занималась театральной импровизацией с той же целью психологической разгрузки, и актерское мастерство стало логичным продолжением.

— Начала ходить в походы, хотя не очень люблю активный отдых. Но это дает какой-то невероятный заряд, поэтому летом стараюсь выбраться на несколько дней. Недавно освоила сап и поняла, что водные походы мне нравятся больше, чем пешие. И сап интереснее, чем та же байдарка, потому что позволяет менять положение, держит все мышцы в тонусе, да и падать с него не страшно.

Муж шутит, что мое главное хобби — это борьба с энтропией, и я действительно в свободное время люблю что-нибудь упорядочить: организовать книги в библиотеке, разобрать фотографии, перебрать шкаф, сделать пространство удобным и эргономичным, обновить интерьер. Причем не важно, дома, на даче, у родителей или друзей. Если они не против, конечно (смеется). Видимо, дизайнер во мне все-таки иногда дает о себе знать.

— Его не хватает. Моё главное правило, наверное, прозвучит смешно, но это «Правило сороконожки». Звучит оно так: «Не думай о ногах, просто шагай». И вот я просто шагаю и стараюсь не думать о ногах, потому что можно запутаться и упасть. Иногда думаю, что невозможно это все совместить, но ты просто делаешь и всё. Ненужное само отпадает, нужное остается. Главное — это желание. Когда чего-то хочешь по-настоящему, время и возможности для этого находятся.

— Во-первых, я стараюсь соблюдать гигиену сна: ложиться и вставать в одно и то же время, спать не меньше восьми часов. Раньше я спала по 5−6 часов, отсыпаясь на выходных, но сейчас понимаю, что пора немного снижать темп, иначе это будет сказываться на качестве работы и качестве жизни. Очень хочу просыпаться рано, но пока не нашла разгадку тайны людей-жаворонков, поэтому просто стараюсь хотя бы держаться собственного графика.

Во-вторых, я каждый день делаю зарядку и два раза в неделю хожу в спортзал или в бассейн. Зарядка помогает проснуться, почувствовать контроль над телом, то есть хоть над чем-то, когда ты встал и кажется, что столько дел, мир от тебя столько всего хочет, и ты себе не принадлежишь. Зарядка напоминает, что нет — еще как принадлежишь и управляешь собой ты и только ты. Это даже больше психоэмоциональное занятие, нежели физическое.

В-третьих, цифровая гигиена. Я очень любила раньше параллелить дела: слушать что-то, собирая ленту новостей, смотреть сериал, пока подбираешь статьи для исследования. Но сейчас понимаю, что объем информации настолько большой, что мозг ее, может, и воспринимает, но не успевает обрабатывать, для этого нужно время безделья, прям настоящего, без гаджетов. И, кроме того, поняла, что многозадачность работает так себе. Это вынужденная мера, а не навык эффективного человека. Чем больше объем работы, тем сложнее обеспечить качество. Чем сильнее загружена оперативная память, тем сложнее мозгу справиться с текущей задачей.

В-четвертых, у меня есть «Правило завтрака в выходной». Это даже не правило, а скорее ритуал. В один из выходных я обязательно готовлю большой вкусный замысловатый завтрак с несколькими блюдами, с соком и кофе — как в кино или в хорошем отеле. Это мой микроотпуск на неделе. К тому же, я стараюсь есть сладкое и пить кофе только на выходных, поэтому чувство удовольствия от сладкого не притупляется, как и ощущение маленького праздника, который позволяет по-настоящему расслабиться, даже если потом садишься за работу.

— За час до сна и первые полчаса после пробуждения я стараюсь не сидеть в телефоне. Пару раз в неделю могу уйти на часовую прогулку, оставив телефон дома. И один-два раза в месяц погулять за городом без смартфона часа три-четыре. В походах, конечно, тоже без телефона.

— Не могу сказать, что я заядлый путешественник, многие мои друзья ездят за границу гораздо чаще, но путешествовать очень люблю. Самая дальняя точка, в которой я была — это Куба, а в остальном это европейские страны. Не была в странах СНГ, как ни странно, но планирую наверстать это упущение.

— Наверное, не буду оригинальной, если скажу, что мне очень нравится Италия. Я была там несколько раз. Это удивительная страна, наполняющая силами и хорошим настроением. Когда гуляешь там, кажется, что ты в какой-то истории, в фильме. И каждый город здесь — как будто отдельная страна. Рим — одна, Флоренция — другая, Венеция — третья. Я и маму туда возила, сделала ей сюрприз на юбилей, и итальянскую кухню освоила. В общем, есть что-то такое особенное в ней. Хотя жить там я бы, наверное, не смогла — слишком люблю Петербург.

— Не думаю, что есть человек, который мог бы сказать: «Мне не нравится искусство». Но если сузить это понятие до, скажем, современного искусства, то да, я часто хожу на такие выставки и регулярно бываю в «Эрарте». За границей стараюсь наряду с основной музейной программой захватить вот это «непонятное искусство». Причем эта любовь родилась из тотального непонимания.

Я очень долго не могла понять, почему всякие мазюки и горы мусора посреди зала называют искусством. У меня чуть голова не взорвалась в музее Жоана Миро в Барселоне, где на стенах висели рисунки человечков в стиле младшей группы детсада. Это была наивысшая точка фрустрации. По иронии судьбы, моя лучшая подруга — художница, и она мне как-то сказала: «Картина либо с тобой разговаривает, либо нет». Я поняла, что эти картины со мной никогда не заговорят, и надо начинать ломать лед первой: стала много читать про художников, про модернизм и постмодернизм, концептуализм, искусство перформанса.

И в какой-то момент картины и объекты действительно начали со мной говорить. Не все и не всегда, но мне стало по-настоящему интересно искать эту разгадку современных произведений искусства. В конце концов, импрессионизм, который сегодня кажется забронзовевшей классикой, тоже когда-то был современным искусством, шокировавшим Парижский салон.

— Нет, я не работала спортивным журналистом. Просто так сложилось, что спорт, при отсутствии острого интереса к нему, почему-то всегда был в моей жизни: то я дружила с ребятами, которые были спортивными комментаторами, то работала в компаниях, где была возможность посещать хоккейные и футбольные матчи. Регби тоже был, вы правы. Это, опять же, следствие интереса к жизни, нежелание упускать возможность узнать и увидеть что-то новое.

Что касается занятий спортом, то их интенсивность, как правило, растет с интенсивностью рабочей нагрузки. Спорт позволяет выдерживать психоэмоциональный перегруз, так как кортизол — гормон стресса — сжигается в мышцах, которые интенсивно работают. Да и в целом ты переключаешь внимание с рабочей проблемы на то, как удержать вес или доплыть дистанцию, и проблема перестает быть такой уж глобальной и неразрешимой.

— Сейчас практически нет. Смотрю чемпионаты мира по футболу, иногда могу сходить на стадион за компанию, посмотреть матч вживую. В свое время мне очень нравилась дортмундская команда Боруссия. И знаете почему? Как-то в журнале «Port» я наткнулась на статью про эту команду и их тренера Юргена Клоппа и настолько этим вдохновилась, что стала смотреть немецкий футбол. Вот что может сделать хороший журналистский текст. Но потом Клопп ушел в «Ливерпуль», игроки стали уходить в другие команды, и я перестала за ними следить.

— Это связано с профессией. Я работала с разными фотографами в редакциях, и помимо съемок для работы, у них всегда были свои разные творческие идеи съемок, репортажные или студийные. А у меня было время и желание поучаствовать в каких-нибудь фестивалях, косплеях и просто сюжетах. Поэтому собралось большое портфолио.

— Я начала работать рано, на втором курсе. К слову, я провалила устную часть творческого конкурса и на дневное не поступила, по баллам проходила на вечернее и заочное. Пошла на заочное, но ходила с «дневниками», чтобы перевестись на очное отделение после первого курса. Вышло иначе — я неожиданно нашла работу. Тогда не особо были развиты сайты, типа hh, и я просто сидела со списком редакций Петербурга и методично рассылала резюме с сопроводительным письмом на их электронные адреса. Из одной мне ответили. Это была отраслевая газета, про строительство, но я с воодушевлением приняла предложение и стала работать. В итоге успела пообщаться и с Валентиной Ивановной Матвиенко, которая тогда еще была губернатором Петербурга, и застала первые годы губернаторства Григория Сергеевича Полтавченко. Строительство, особенно если мы говорим про большие объекты, всегда стоит рядом с политикой и экономикой, так что опыт был очень хороший.

Но через несколько лет в газете прошли организационные изменения, и я решила уйти. В одном из пресс-туров, пока работала на фрилансе, познакомилась с девушкой, которая работала в журнале beauty-индустрии, она предложила прийти на собеседование. Это была совсем другая отрасль, но тоже узкоспециализированное СМИ. Я пришла на собеседование, поговорила с главным редактором, после этого меня взяли на должность выпускающего редактора. Там я проработала несколько лет и поняла, что пора идти дальше.

Но тут моя жизнь повернулась в сторону пиара и маркетинга: меня пригласили на должность копирайтера с частичной занятостью в финскую компанию Sokos Hotels. На тот момент у компании было в городе три отеля, пять ресторанов и сеть магазинов Prisma. Сейчас компания прекратила работу в России, но в Финляндии S Group является крупнейшим кооперативным объединением, в которое входят магазины, отели, рестораны, автозаправки и так далее. Я проработала несколько месяцев и погрузилась в процесс настолько обстоятельно, что мне предложили сначала полную ставку, а потом должность координатора отдела маркетинга. Но, пожалуй, одним из главных бонусов стало расположение офиса. Он находился в Биржевом переулке, в пяти минутах от журфака, что очень удобно, когда ты учишься на дневном отделении аспирантуры.

— Сейчас самое важное — это умение работать с источниками информации. На мой взгляд, источник информации сегодня становится важнее самой информации. Потому что если он нерелевантный, то смысла в новости не много. Также важно правильно анализировать происхождение информации — понимать, кто информатор, кто стоит за этой личностью или СМИ. Порой источник становится интереснее самого инфоповода. У журналиста не должно притупляться желание все проверить, иначе мы начинаем ориентироваться на шаблоны и стереотипы и уже не можем отличить фейки от новостей. Меня некоторые студенты спрашивают: «А зачем мы пишем курсовые? Можно же полезнее провести время?» А я отвечаю, что так мы тренируемся работать с источниками, доказывать свои мысли, выстраивать логику рассуждений. Все это однозначно пригодится в работе по специальности.

— В 2018 году меня пригласили на собеседование в фонд «Родные города». Это гуманитарная программа, которая объединяет социальные проекты компании «Газпром нефть». Я стала руководителем направления по работе со СМИ: курировала освещение социальных проектов в Петербурге и в регионах деятельности компании. Потом ушла и писала уже непосредственно про нефтегазовую отрасль, о программе газификации России. В какой-то момент поняла, что выгораю и пиар все-таки не совсем то, что мне нравится в качестве основной деятельности, решила отдохнуть и возвращаться в журналистику. Но тут поступило предложение поработать в ВШЖиМК, я согласилась.

— Это было в Sokos Hotels. Причем я становилась лучшим сотрудником два раза подряд — это рекорд. В первый год я проделала большую работу с текстами и упорядочением информации. А во второй так вышло, что мой прямой руководитель улетел, а его заместитель заболел, с предновогодней горячкой я разбиралась сама. В компании такие вещи замечали и отмечали. Не было вот этого адского принципа «сегодня подвиг — завтра норма».

— Я никогда не оставляла журфак, не могла с ним расстаться. Доучилась, пошла работать, но чего-то не хватало. Поступила в аспирантуру, окончила ее, кандидатскую диссертацию защитила — кажется, все, пора бы остановиться, тем более, с работой все было хорошо всегда. Но я каждый раз так искренне радовалась, когда коллеги приглашали поучаствовать в жизни журфака, кафедры истории. Когда Людмила Петровна Громова предложила прийти преподавать, у меня ни тени сомнения не возникло.

— Нет. В какой-то момент я поняла, что фраза «деньги — не главное» правдива. Деньги, безусловно, важны. Но не только они. В моей системе ценностей это треугольник: деньги — время — энергия. И это равносторонний треугольник. Каждая из сторон имеет одинаковую ценность. Если вы вдумаетесь, то согласитесь, что мы отдаем время и энергию за деньги, либо мы готовы потратить деньги, чтобы сберечь время и энергию. Либо мы готовы отдать и время, и деньги, чтобы получить заряд энергии и почувствовать вдохновение. Я поняла, что нельзя упираться во что-то одно, нужно стараться задействовать все три части, или хотя бы поворачивать этот треугольник время от времени разными гранями. И вот я поймала себя на мысли, что преподавание мне дает гораздо больше энергии, чем профессиональная деятельность. Я еду в университет и не чувствую, что еду на работу. Несмотря на серьезную нагрузку, у меня остаются силы на то, чтобы заниматься чем-то еще, я не чувствую себя выжатой. Так что нет, я не жалею о том, что пошла преподавать.

— Мне кажется, что, как и в жизни вообще, нет каких-то универсальных подходов. Каждый преподаватель вырабатывает свою систему взаимодействия со студентами. И сами студенты учатся коммуницировать с разными людьми, быть в разных условиях этого взаимодействия, выстраивать отношения. Мне кажется, должны быть базовые установки в части справедливости и взаимоуважения, соблюдения этики и субординации. Но в остальном каждый преподаватель определяет для себя, что именно и как именно он будет давать студентам, какой подход будет конкретно для этого преподавателя и этой группы эффективным. И, как бы банально это ни звучало, преподаватели тоже учатся у студентов. Я — так точно.

— Во-первых, они учат меня вести полемику, причем вести ее очень взвешенно и грамотно. Это постоянная практика, которая требует столь же постоянного самообучения и самоорганизации. Со студентами не проходят шаблонные фразы, стереотипы, нечеткая позиция в том или ином вопросе, если хочешь, чтобы студенты тебя слушали. Приходится держать себя в интеллектуальном тонусе. Во-вторых, студенты показывают и рассказывают что-то новое. Иногда даже просто в прикладном смысле, так как зачастую они лучше преподавателей ориентируются в цифровом пространстве и могут подсказать, какие инструменты или сервисы можно использовать для решения разных задач. Это не говоря про то, что иногда вместе с ними находишь что-то по-настоящему ценное, исследуя ту или иную тему.

— Мне сложно объективно сравнивать, потому что у меня была заочная форма обучения, несмотря на то что я ходила на лекции и в дневное время. Мне кажется, что базовые предметы остались, но мы писали больше курсовых. Сейчас, как мне кажется, появилось больше спецкурсов, где можно отточить тот или иной навык. Взять хотя бы ваш предмет «Технологии интервью», в рамках которого мы с вами и беседуем.