– Если говорить о преподавании в СПбГУ, то тут жизнь не задаёт вопрос: готов или не готов. Она тебе просто предлагает, и ты либо выбираешь, либо нет. В 2001 году мне было сделано предложение возглавить кафедру телерадиожурналистики. Я тогда благоразумно согласился. С того момента пытаюсь себя позиционировать как преподаватель СПбГУ.

– Чтобы ответить полноценно, придётся рассказать полжизни. Во-первых, это престижно. Во-вторых, как говорила моя мама, от судьбы не уйдешь: после ленинградской школы № 525 я готовился поступать именно в ЛГУ на филфак, но не сложилось. Судьба сделала свой круг, и через 25 лет я стал здесь преподавать. Ну и, кроме того, даже работая чиновником, я ощущал в себе способность и желание. Всё так совпало, и теперь я здесь.

– Когда мы отправляемся с нашей кафедрой на лекции, я обычно говорю: «Иду сеять разумное, доброе, вечное». И потом добавляю про себя или вслух: «Авось что-нибудь взойдет». Конечно, как иначе? Передавать свой опыт, знания – это главное. А уж как это делается, каждый решает, исходя из своих представлений и задач.

– Они другие, это совершенно очевидно. Может быть, их преимущество в том, что у них гораздо больше возможностей с точки зрения организации и технологий выхода в информационный мир. Вероятно, это немного нивелирует то, что мы называем знаниями и культурой.

Есть иллюзия доступности, которая тормозит восприятие и выводит в сторону то чувство, которое было характерно для нашего студенческого поколения: жажда познать. Было много препятствий для знакомства с культурой, приходилось преодолевать их, буквально хвататься за книжки, фильмы, спектакли. Сегодня оно всё рядом на расстоянии одного клика, и это немного расслабляет.

Студенческая пора – это как раз тот период в жизни человека, когда полученные им знания, навыки закладываются на всю оставшуюся жизнь. Я до сих пор живу теми знаниями, что получил на театроведческом факультете. Конечно, расширяю, углубляю, но основа та же.

— Дисциплины. Она, конечно, немного подхрамывает у сегодняшних студентов. Может, быть это не их вина. Но для нас пропуск занятия был событием, для которого ты должен был обладать какой-то жуткой мотивацией. Например, сбежать на просмотр фильма Федерико Феллини и опоздать на лекцию. Даже не на лекцию, а на экзамен. Но это было из ряда вон, на такой поступок надо было решиться. Дисциплина в любой профессии хороша, особенно для журналистов и пиарщиков. Потому что если ты не сдашь материал к завтрашнему дню, ты не профессиональный человек. С дисциплиной есть шанс состояться.

– В принципе, меня устраивает нынешняя история с университетом. При том, что учебный процесс централизован, есть определённый либеральный допуск: каждый волен в рамках своего курса решать педагогические и творческие задачи, как он считает нужным. При этом мы понимаем, что без четко выстроенной системы это всё не будет функционировать. Поэтому при либерализме университета, который закладывался ещё в предреволюционные времена, системность должна быть. Ею наш СПбГУ обладает. Кроме того, это – один из признаков брендирования. Очень важный момент, потому что системность знаний подразумевает их универсальность – отсюда слово «университет» – и единство в подходах к тому, что должен получать студент.

– Во-первых, поговорить – это самое главное. А фильм это как повод. Обратная сторона – соединить свои представления о том, что есть кино и что есть в нём хорошего с тем, что интересует молодёжную аудиторию. Нам как-то удаётся найти консенсус. Быть может, иногда сочетание фильмов кажется парадоксальным: «Пролетая над гнездом кукушки» и «Завод», Балабанов и Феллини. Но в этих качелях есть то, что привлекает молодую аудиторию, потому что она разная. Первичен проблемный подход – это первый момент. Второй – мы всегда обсуждаем следующий фильм исходя из того, что уже посмотрели. Вот так после «Восьми с половиной» мы по предложению студентов решили посмотреть «Полёты во сне и наяву».

– Во-первых, потому что не стоит держать в себе все эти чувства и эмоции. Дедушка Фрейд говорил: «Если ты не выскажешь всё то, что тебя мучает, ты будешь ходить с этим всю жизнь, и у тебя появится невроз на этой почве». Опыт показывает, что какие-то вещи во время обсуждения приходят в голову гораздо быстрее, чем если бы ты просто сидел и смотрел один. Мысли сталкиваются, искрят и порождают новые смыслы. Это как раз здорово, что у нас с ребятами разные точки зрения. Более того, некоторые высказанные мнения мне помогли скорректировать своё несколько идеалистическое отношение к некоторым картинам. В частности, к «Восьми с половиной».

– Он не может, а должен это делать. Искусство – это воздействие человечностью на человека, направленное против скотства. Так я однажды вычитал у Григория Козинцева. Мне кажется, что если человек посмотрел «Восемь с половиной» и «Полёты во сне и наяву», у него будет несколько другое представление о реальности и система ценностей будет более глубокой. Кино – это учебник жизни. Правда, специфический, потому что чтобы прочитать определённую книгу, нужно научиться читать в принципе. Для того чтобы посмотреть кино, надо быть к этому готовым. Кстати одна из целей киноклуба – наработка эстетического опыта, умения смотреть видеть и объяснять, что предполагает и профессия журналиста в том числе.

– Да потому что если ты его в себе не воспитаешь, то пролетишь мимо такого количества прекрасного, что будешь просто тупо смотреть финал шоу «Голос» вечером в пятницу на Первом канале. Есть советская книжка такая, я очень её люблю – «Искусство быть зрителем». А вторая называется «Легко ли быть зрителем?». И то, и другое очень важно: им нелегко быть, но это действительно искусство, определённая система взглядов и привычка.

– А как вы относитесь к тому, что кто-то третий решает, какими фильмами воспитывать общество?

– Если говорить о государственном регулировании, нам некоторое время, особенно после 1991 года, не хватало вот этого третьего, который бы предполагал определённую систему взаимоотношений между производителями кино и массовой аудиторией. В результате когда возникла необходимость вернуться ко всему отечественному, мы оказались к этому не готовы, потому что нивелировали процесс кинопроизводства до снятия всяких штук, вроде картины «Самый лучший фильм». По итогу – картину «Онегин» у нас снимает человек, который снимал всё самое худшее, что может быть в текущем отечественном прокате, а из «Мастера и Маргариты» получился этакий антисоветский пасквиль. К этому результату приводит не отсутствие идеологии, но некоторого эстетического контроля со стороны людей в министерстве культуры, которые за это зарплату получают.

– Я бы абсолютно точно взял «Восемь с половиной». Как сказал один мой коллега, после этого фильма начинаешь уважать свою профессию. Ещё взял бы «Семнадцать мгновений весны», потому что там 12 серий, можно бесконечно смотреть и наслаждаться всякими нюансами. И, может быть, я бы оставил либо «Формулу любви» Марка Захарова, либо его же «Обыкновенное чудо».

– Наверное, всё-таки Ленинград. Потому что у меня в паспорте вписан он в графе «место рождения». Всё, что создано, лежит в моём сознании и представляет меня как личность, я получил, будучи ленинградцем. Кстати, мой сын тоже застал это название, так что место рождения – ещё одна вещь, которая нас объединяет. Ленинград мне понятен. Петербург более загадочен и мистичен, с ним долго можно разбираться. Этим я и занимаюсь через фильмы, книги. Но в понимании себя как человека я ленинградец. Впрочем, мой нынешний адрес вообще парадоксален: Санкт-Петербург, проспект Большевиков.

– Всё. Начиная с того, что сюда приехал мой пра-пра-прадедушка в начале XIX века, а в 1929 приехали дедушка с бабушкой из Ярославской губернии. Это всё соединилось в моём лице, поэтому представить себе, что я житель другого города, я просто не могу.

– Сложный вопрос. Знаю одного балетмейстера, он родился в Барнауле, воспитывался в Кишинёве. Более петербургского мастера балета с пониманием сложности местной ауры и традиций я назвать не могу. Но в то же время есть такие уроженцы нашего города, о которых лучше не вспоминать. Можно родиться здесь, но не стать петербуржцем, а можно стать им, не родившись в Петербурге.

– Что СПбГУ значит для Петербурга?

– Глубоко мною уважаемая Людмила Алексеевна Вербицкая риторически ответила однажды на подобный мой вопрос: «Ну, какое место иное место может занимать здание, которое находится в самом центре города, мимо которого никогда не пройдёшь, ещё и набережная называется Университетской?» В том числе благодаря её усилиям ощущение университета как составной части города, одного из брендов закрепилось в массовом сознании. Причём жителей не только Петербурга, но и России, даже всего мира. И это работает.

Как только я приезжаю в другой город или страну и сообщаю, что я из России – позитивная реакция. Когда говорю, что из Петербурга – ещё более позитивная. Когда добавляю, что преподаю в СПбГУ, людям некуда деваться от восторга и обожания. И этот статус, с одной стороны, накладывает на тебя ответственность, а с другой – ты сразу сам подтягиваешься и понимаешь, что аббревиатура известна везде, даже среди тех людей, которые к сфере образования не имеют отношения.